Вот

И фиг с вами, буду проводить докторокастинг сама с собой.
Раз в год приходит настроение побаловаться, а и не с кем

Итак, мой следующий кандидат на роль Двенадцатого - Карл Урбан.


Доктор выходит из ТАРДИС со звуковой отверткой, переделанной в огнемет, и говорит:



А на компаньонов с их обнимашками он будет смотреть так:

@темы: кино, sic!, Doctor Who, бегающие картинки, веселимся

---

Докторокастинга пост

Кстати, у кого какие пожелания относительно Двенадцатого? Ну то есть - кого бы вы хотели видеть в синей будке вне зависимости от выбора Моффата пондофила проклятого?
Если можно - с фоточкой.
Я настаиваю на Тильде Суинтон. Потому что, помимо того, что я ее обожаю, она воистину инопланетна.



Ну или как минимум хотелось бы, чтоб это был не намеренно засвеченный Джон Хёрт и не негр. А то в саопщиствах англоязычных просто визг стоит: или бабу, или негра давайте, чмы неполиткорректные.

@темы: картинки, Doctor Who

---

О да

Внезапно узнала, что не я одна так думаю.


Кстати, то, что Мэтт Смит должен уйти в рождественском спецэпизоде, меня так удивило. Он же совсем недавно пришел, подумала я, и уже... А ведь три года, как и Теннант. Но с Теннантом под конец было "божекогдаэтокончится", а со Смитом наоборот - погоди, мальчик, куда, ты ж это, и не раскрылся совсем. Ну так, показал пару раз неплохую игру - и все. Кто раскрылся - так это Понды, вот их мы знаем буквально от межушного ганглия до грибка на стопах.
Мальчик, ну куда ты, мы ж так толком и не познакомились...

@темы: картинки, соплежуйство, sic!, Doctor Who, пар из ушей

---

Многозначительность заголовков

"Для многих российских школьников наступил второй день сдачи ЕГЭ" - информирует нас яндекс. Отсюда не может не следовать, что для некоторых он не наступил. О Вселенная, почему ты так жестока и несправедлива, что даже ЕГЭ не может уравнять несчастных в их правах? Для одних наступил, для других не наступил, а для кого-то не наступит никогда, как для девочки Маши, которая не послушалась родителей, пошла ночью гулять в лесопарк на шпильках, и теперь лежит в канаве, перепиленная ножовкой.

@темы: что это было?, sic!, новости

---

И снова рубрика "вечерние маньяки"

Итак, я все-таки решила посмотреть этот сериал и нашла его противоречивым. С одной стороны, он приятен глазу, новый Ганнибал импозантен и убедителен, а маньяки изобретательны. С другой стороны, новый Ганнибал необыкновенно похож на откормленного нордического Путина, а местами сериал демонстрирует все неприятные последствия телевизионного заигрывания с "большим кино".
Лирическое отступление: мне кажется, что если появится еще хоть один сериал про "странного консультанта ФБР/полиции", то произойдет гравитационный коллапс Вселенной. В "Ганнибале" неблагодарную роль местного Джейна играет Уилл Грэм, у которого расшатанная психика и богатое воображение. Еще он содержит дома стаю собак, спит на полотенчике и показывает студентам слайды, ну то есть преподает в академии ФБР. Главная консультационная ценность Грэма в том, что он умеет на месте преступления входить в транс, воображать себя убийцей и обрисовывать его психологический портрет. Если вы думаете, что ФБР от этого большая польза - вы ошибаетесь. Страдающий Грэм воображает себя маньяком и изрекает глубокомысленные банальности вроде: "Он убил их, чтобы приблизиться к Богу", в то время как криминалисты делают всю работу и вычисляют маньяка сами. Грэм зато сходит с ума все больше и больше, и за ним уже которую серию уныло бродит плохо прорисованный олень.
Чтобы Грэм сходил с ума как-то более конструктивно, его начальник Джек (привет, Морфеус!) приставил к нему психотерапевта Ганнибала Лектера (привет, нордический Путин!), который еще ни разу ни в чем не заподозрен и вообще консультирует ФБР, попутно устраивая для коллег грандиозные мясные пиры (привет, жертвы Ганнибала Лектера!). Диалоги Лектера как с Грэмом, так и с другими пациентами - это та самая вещь, за которую сценаристов хочется сварить живьем, с сельдереем и лаврушечкой. Маньяк-психоаналитик. Вы понимаете, сколько из этого можно выжать? Но нет, сценаристов тянет в "большое кино". Они желают драММу, философичность и тончайшую психологию. В итоге половину экранного времени серии два неплохих актера сидят друг напротив друга и гонят невообразимую, высокопарную пургу, что-то такое лирически-глубокомысленное. И даже эту философию уровня Алена Карра можно простить, но они не только говорят, но и смотрят. Это тоже очень глубокомысленно. "Доктор, за мной чего-то олень ходит в последнее время" - а доктор на тебя глазками так - зырк, - и молчит, и кивает. И руки сами тянутся к лаврушечке кнопке перемотки.
Ну и самое главное - маньяки. В "Ганнибале" основная задача маньяка - выеживаться. Если ты просто убил пятнадцать старушек топором - Грэм побрезгует составлять твой портрет, а ФБР придет к тебе только для того, чтобы плюнуть в твою бездарную морду. Убить надо каким-нибудь хитрым способом, но самое главное - оформить труп необычно, ужасающе и эстетически грамотно. Вот если старушкин мозг взболтан миксером, смешан с грунтом и в черепную коробку посажены орхидеи, а сама старушка подвешена в Ботаническом саду в костюме дриады - тогда да, тогда ты годный маньяк. В фильме одного такого было бы достаточно, но учитывая, что перед нами сериал - в каждой серии появляется новый маньяк-изобретатель. В итоге складывается впечатление, что в США креативных маньяков примерно столько же, сколько странных консультантов.
В общем, к просмотру рекомендую, но готовьтесь проматывать тончайшие психологические игры.

@темы: кино, sic!, тюль - материя тонкая, трактат, Hannibal, слоупок-ТВ

---

Ну что, по гифачкам?

Вообще мне понравился финал 7 сезона "Доктора", но я напишу об этом как-нибудь в другой раз. Истинный тормоз не может реагировать так быстро.
Поэтому пока - гифачки из Crimson Horror. Наверное, только дети, маленькие дети с мозаичной психопатией могут оценить и принять весь размах-сюжет-замысел этой серии. Почему вредная старушка решила подсадить себе зубастика-симбионта и купать отборных англичан в его киселе - мне понять так и не удалось. Темны и загадочны мыслительные процессы вредных старушек. Видимо, это такая особая викторианская мотивация: увидишь НЁХ - и сразу хвать ее, на груди пригреть - авось киселя даст. А там уже и мир захватывать можно.
Общее впечатление от серии может быть выражено этой гифкой:

Brainzzzz

Люблю, когда люди искренне и от души падают в обморок.

Раз

Два

Крепкий попался

Эрекция звуковой отвертки.

Оп

И немного Степфорда.

Всё

@темы: Doctor Who, трактат, бегающие картинки

---

Вот теперь у меня точно есть единый приветственный пост

Правила... Я всегда ненавидела эти правила...

1. Небольшая отписка на тему "какими судьбами" - приветствуется;
2. Читатели, которые приходят молча и сидят тихо - пугают меня;
3. Пугать шерстокрылов бесчеловечно;
4. Я не участвую в спорах и нудных объяснениях;
5. Тут все несерьезно;
6. Я бываю тут набегами, после которых местные жители долго тушат пожары и оплакивают съестные припасы;
7. На самом деле я - старенькая учительница, фисгармонию которой потеряла почта России.

За время моего отсутствия список ПЧ как будто немного изменился. Я ничего не поняла, но всем привет!
Сейчас меня тут мало, но всякие страшилки и прочую фигню выкладывать буду.

запись создана: 31.01.2011 в 21:14

@темы: картинки, sic!, здрасьте вам, веселимся

---

Страшилка, сегодня закончила

Маленький мальчик чертил пентаграмму...
Или о том, как плохо обижать детей, даже если они вам не нравятся.
А вот ловить ляпы, опечатки, неразумение падежов и привлекать к ним благоговейное внимание автора - хорошо.

Бабайка

Неудачными бывают не только кадры или сравнения, но и дети. От мамы мальчик Владя унаследовал беспомощно жиденькие волосы, от бабушки – узковатые глаза и оттопыренные уши, а от бронзоволикого дедушки-академика – вытянутую голову, которая у деда смотрелась благородно, а у Влади напоминала лопоухий чурбанчик. Был еще папа, одаривший Владю хилым телосложением и аллергией на всё, которая постоянно цвела на мордочке сочной сыпью.
Возможно, именно поэтому все были Владей недовольны. Папа считал, что Владя уродился в мамину женственную породу, и звал его, назло маме, Славиком. Мама боялась, что Владя пошел как раз в папу, и с ужасом ждала того дня, когда он начнет пить что-нибудь кроме молока и соков. Еще Владя казался ей непонятливым и, вполне вероятно, отстающим в развитии, и мама буквально плакала, пытаясь научить его алфавиту и получая в ответ неуверенное мычание. Владина бабушка, из особого типа кислоликих страдалиц, удачно выдала замуж и отселила к супругам двух дочек, Машу и Клаву, а вот браком третьей, Люси, была недовольна, а уж закрепившим этот брак малахольным Владей – и подавно. С выселенными дочерьми она поддерживала постоянную телефонную связь – с помощью крупного лакированного аппарата с крученым шнуром, потому что о мобильных тогда никто и не слышал. Владя в этих разговорах если и фигурировал, то только как невоспитанный и избалованный ребенок, третирующий бабушку своим непослушанием. Бабушке было жизненно необходимо, чтобы ее кто-нибудь третировал.
Владя знал, что им недовольны, совершенно не мог понять, почему, и больше всего на свете любил спать и возить по коридору зеленый грузовик на веревочке. Попутавшись там у всех под ногами, он по-собачьи скребся в тяжелую дверь кабинета, из-за которой тянуло крепким кофе. Потому что тогда у Влади был еще и дедушка.

Дедушка сидел за столом в старой клетчатой рубашке и растянутых домашних штанах и мусолил свой вечный пасьянс.
- Кофе будешь? – не глядя на Владю, цедил он, водя картой над раскосыми дамами, нездорово румяными валетами и одноглазыми тузами.
- Мне низя, - честно отвечал Владя.
Дедушка кивал и снова задумывался. Владя заползал на свободный стул, брался диатезными ручками за край стола и, выдержав из вежливости паузу, начинал советовать:
- Тетьку вот сюда...
«Тетька» была дама, а короля первобытно безграмотный Владя называл «ейный муж».
- И чего лезешь, шел бы поиграл, - бурчал дедушка, но карту клал.
На самом деле Владя и дедушка приятельствовали, и в пасьянсах Владя давно уже научился разбираться. Дедушка не был недоволен Владей, скорее казалось, что он внука благодушно игнорирует. Раскладывая пасьянс и ведя пунктирную беседу, они даже не переглядывались. Но именно дедушка как-то взял швабру и с грохотом проехался ею под Владиной кроватью, чтобы изгнать жившее там чудовище.
- Видал? – дедушка поставил на пол лампу, заставил Владю заглянуть в опозоренное, пыльное логово чудовища и сказал: - Нет никакой бабайки.
- Бабайка, - повторил Владя имя чудовища и посмотрел на дедушку влюбленными глазами.

Владиного папу, пьющего альтиста, бог знает как прибившегося к приличному дому (даже не скрипача, что приводило бабушку в особенное негодование), семейство исторгло из себя довольно быстро и незаметно. Он и сам, кажется, обрадовался и немедленно уехал в небольшой поволжский город, взыскуя мягких непритязательных женщин и места в каком-нибудь здешнем оркестрике, тоже непритязательном.
Когда папа вечером не вернулся, Владя вышел в прихожую в пижаме и стал ждать. Потом об него споткнулась бабушка.
- Иди спать, - почти ласково сказала она. Бросил же папаша ребенка, пожалеть надо.
Владя посмотрел на нее, помолчал и вдруг буркнул:
- Сама иди!
- Никакого воспитания, - привычно отметила бабушка и отвернулась.
Владя еще подождал, а потом пошел к дедушке в кабинет. Забрался на свой стул, подпер голову руками и начал пыхтеть.
- По папе скучаешь? – спросил дедушка.
Владя подумал и помотал головой.
Потемневший от времени, как старый хмурый бог, дедушка неожиданно фыркнул.
- А чего ж ты тогда?
Неудачный Владя смотрел куда-то в сторону почти так же кисло, как бабушка, и пыхтел.
- Так не пойдет, - строго сказал дедушка. – Ну привык ты с папой, привыкнешь и без папы. Давай-ка я тебе лучше ценную вещь покажу.
Дедушка долго, с кряхтением возился на верхней полке шкафа, всегда запертого на ключ. На пол упала веточка искусственных цветов – Владя не понял, да и не мог понять, что они кладбищенские, - потом посыпались деревянный подсвечник, какая-то коробочка, костяшки домино... Наконец дедушка вернулся к столу с огромной, пыльной книгой. На книге было старинным кокетливым шрифтом оттиснуто: «Альбом для фотографий». Мама зря ругала Владю – буквы он давно выучил.

Так Владя впервые познакомился с ними со всеми – с той частью семейства, очень многочисленной, которая не была им недовольна. Это были разновозрастные люди кофейного оттенка, в богатой складками одежде, с застывшими в легкой печали лицами и прозрачными глазами. Тщательно подобранные позы, длительность самого процесса фотографирования (дедушка сказал, тогда говорили не «фотографировать», а «кодакировать»), нежные руки ретушера делали всех очень красивыми.
Дедушка тыкал тоже коричневатым, пропахшим кофе пальцем в бледные овалы лиц:
- Вот дядя двоюродный... Вот дед мой, офицер. Видишь – с барышней... А в руках у нее что?
- Сирень... – помолчав, признал Владя. – Только желтая, разве так бывает?
- А кто ее поймет, какая она была. Вот тетя моя. Красавица известная.
Рядом с красавицей-тетей сверкала улыбкой какая-то черненькая, со сросшимися бровями девица. Владю поразило то, что у девицы, прямо как у его тети Маши, были вполне себе заметные усики, но при этом девица была красивая.
- А это кто?
- А кто теперь поймет... Знакомая ее. А вот это, смотри – кто такие?
Перевернулся лист картона, и Владя увидел большой, истершийся уже снимок: большая комната, диван, драпировки, пальмовые пятерни растут сбоку как будто из воздуха – кадку время съело, а их не тронуло. А посреди комнаты – семейство.
- Краси-ивые... – затряс головой Владя.
На краешке дивана сидел, по-оленьи приподняв голову, господин с мягкой бородкой. Рядом расположилась дама с поэтической грустью в прозрачных глазах. Ее юбка занимала весь оставшийся диван, и Владя будто услышал, как шумела тяжелая ткань, когда дама садилась. А на ковре пытались изображать беспечную игру в мячик, но на самом деле – тоже застыли восковыми фигурками два мальчика и девочка. Один мальчик смотрел прямо на Владю, второй шевельнулся и получился полусмазанным, а от девочки, сколько Владя ни вглядывался, оставались в памяти только кружева, бантики и ручка с вытянутым указательным пальчиком.
- Это отец мой, твой прадедушка. Это - моя мама, прабабушка твоя. Вот братик мой Юра, вот – сестренка Лика, а это кто? – дедушка с неожиданной нежностью погладил полусмазанного мальчика по голове.
Владя посматривал на мальчика, на дедушку, на мальчика, на дедушку – и молчал. У дедушки глаза были живые и немножко страшные, но совсем не прозрачно-пустые.
- Ну?
Владя снова запыхтел и вдруг выпалил:
- А мама сказала, что папа в командировку уехал, а папа, когда чемодан собирал, сказал, что это его вы с бабушкой выгнали.
- Не слушай, врут оба, - отрезал дедушка и закрыл альбом.
- И мама врет?
- Не врет, придумывает. Мама врать не может, - и дедушкин лик опять посуровел. – Ты ведь маму любишь?
Владя начал медленно, густо краснеть – будто лопоухий чурбанчик его головы охватывало ленивое пламя. Он хотел сказать, что больше всего на свете он любит этот кабинет, пасьянсы, запах кофе и, наверное, дедушку. Но ему было стыдно.
- Люблю, - неопределенно подтвердил наконец Владя и ковырнул пальцем обложку фотоальбома: - Давай еще посмотрим...

Скоро Владю отдали в школу. На первое родительское собрание пришла не мама, а бабушка. Она печально и обстоятельно поведала классной руководительнице, какой Владя трудный ребенок: невоспитанный, невнимательный, ленивый, грубит. Бабушка сама когда-то работала учительницей, и именно на этой ответственной должности приобрела кислое лицо. Владина классная руководительница Полина Васильевна имела вид не кислый, а скорее безнадежно серьезный. Она покивала крупной кудрявой головой и сразу же отвела Владе в классной иерархии место рассеянного двоечника, которого надо тянуть и тянуть – буквально до треска.
Сразу же поняв, что и тут им недовольны, Владя безропотно согласился быть двоечником. А Полина Васильевна по несколько раз в день, прижавшись бедром к его парте, заглядывала во Владину тетрадь, тихонько прищелкивала языком, качала головой и говорила что-нибудь соответствующее моменту:
- Ровнее, ровнее... Ну вот, на поля залез... Переделывай, Владик, переделывай.
Одноклассники с брезгливым интересом разглядывали розовые аллергические корочки у Влади на руках, и он все время старался поглубже втянуть кисти в рукава.

А к маме тем временем стал ходить розово-белесый дядька, любитель полосатых рубашек – коллега Александр. Он приносил вино, конфеты. Мама и дядька сидели на кухне, шуршали фантиками и посмеивались. Дедушка однажды вышел в коридор, поздоровался с маминым коллегой, непроницаемо на него поглядел и с тех пор всегда пережидал визиты Александра у себя в кабинете.
Владю этот коллега, разрешивший называть себя дядя Саша, пугал громким раскатистым голосом и внезапными вопросами:
- Футбол любишь или хоккей?
Или:
- Двоек сегодня много получил?
Владя молчал и пламенел ушами, мама извиняющимся тоном объясняла, что Владя у нее стеснительный очень, диковатый. Дядя Саша, отсмеявшись, говорил, что мальчонке не хватает мужского воспитания, после чего терял к Владе всякий интерес. И вдобавок он называл Владю Славиком, и Владя сердился: никто, кроме папы, не имел права называть его этим неправильным именем.
Пока мама с дядей Сашей сидели на кухне, Владя пасся в коридоре и смотрел на них в щелочку нехорошим взглядом. А бабушка, бдительно проверявшая иногда, что там на кухне происходит, и замечавшая этот взгляд, все крепче утверждалась в мысли, что Владя – трудный, злой все-таки мальчик.
- Пойди лучше уроки сделай, - говорила она приятным педагогическим голосом, и Владе казалось, что он слышит Полину Васильевну.
- Нам не задают, - съеживался Владя.
Бабушка обиженно пожимала плечами и уходила: звонить какой-нибудь из дочерей, чтобы обсудить с ней последние новости, «Люськиного ухажера», и неласкового внука. Необходимые подробности Владиного плохого поведения возникали стихийно, по ходу разговора.

Дедушка как-то выцвел, его бронзовый академический лик стал землистым, и во Владином обожании почти не осталось страха. Дедушка старался поменьше вставать из своего кресла с вытертым диванным валиком под поясницей. Он тыкал пальцем в пространство, и Владя мчался доставать книжку, отодвигать штору, ловить соскользнувшую на пол карту.
В географии и народонаселении альбома Владя теперь разбирался отлично – гораздо лучше, чем в школьных математике и чтении. Прадедушка Алексей, по-оленьи поднявший голову, прапрадедушка Егор, тонкий и прямой в мундире, как балерина, и его навеки безымянная барышня, красавица тетка, неблагозвучно звавшаяся Зинаидой, прабабушка Ираида, вся нездешняя и заграничная, которая с Зинаидой прекрасно рифмовалась, пышноусый дядя с ужасным прозвищем Боба и три малютки, застывшие в притворной игре: брат Юрочка, сестра Лика и... – тут Владя мысленно запинался, - и дедушка. В других альбомах хранились дедушка постарше, и зрелый дедушка, и дедушка увядающий, в окружении взрослых дочерей – но те альбомы Владю мало интересовали, он любил этот. В нем люди были такие красивые, печальные, и глаза у всех были прозрачно-пустые...
Вечером, с удовольствием укутываясь в одеяло и слушая, как на другом конце комнаты дышит и переворачивает страницы книжки мама – лампу она прикрывала ширмочкой, так что в комнате было почти темно, - Владя представлял себе прадедушек, прабабушек и их ангелоподобных детей. Он очень хотел, чтобы они ему приснились. И иногда получалось: с трудом нагнувшись, затянутый в мундир офицер гладил Владю по голове, кофейная дама, шумя юбками, садилась на край постели. Владя тянулся к ней, а дама улыбалась, только почему-то все время отводила глаза.

Когда Владя заканчивал второй класс, дедушку положили в больницу. Когда собирали для него вещи, бабушка чуть не выкинула засаленные карты – дедушка отобрал колоду, раскричался. Потом все немного успокоились, понесли вещи в прихожую – а оставшуюся на столе колоду тихо утянул Владя.
Еще через неделю мама, когда вела Владю из школы, вдруг расплакалась прямо на улице и сказала, что дедушка умер. Владя непонимающе на нее посмотрел, а потом потихоньку высвободил руку из ее пальцев. Ему было стыдно идти рядом с мамой, которая прилюдно ревет, как маленькая. В то, что дедушка действительно умер, он тогда не поверил ни капельки.

Большое зеркало в прихожей ослепили наволочкой в цветочек. На других зеркалах тоже что-то висело – платки, полотенца. В доме как будто затеяли стирку. Постоянно приходили родственники и знакомые, их кормили, наливали, и они с готовностью плакали. Сквозь эту икающую от слез и переедания толпу Владя пробрался в дедушкин кабинет, нашел фотоальбом и взял из ящика стола пахучую турку для кофе. Чувствуя, что это все-таки воровство, пусть и благородное, спрятал фотоальбом на груди, под рубашкой, приобретя от этого несколько прямоугольную форму. Турку убрал за спину, направился к двери – и столкнулся с тетей Машей. Тетя Маша шумно и влажно потянула носом и, не обратив никакого внимания на Владины подозрительные формы и старательно заведенную за спину руку, вдруг с надрывным упреком сказала:
- Не плачешь! Не жалко тебе дедушку!
Владя не знал, что полагается ответить, и очень боялся выронить свою добычу.
- Никого не любишь! – покачала головой тетя Маша и вышла из кабинета. Теперь ее трубный насморочный голос разносился в коридоре: - Люсь, он у тебя хоть кого-нибудь любит? Дедушка с ним так возился, а он... И в кого такой уродился!
- В отца, - плакала в ответ мама. – Весь в отца, а что я поделаю... ой Машенька-а...

В доме еще долго шумели, приезжали, уезжали, торжественно выговаривали слово «похороны». Мама все не шла спать, а Владя лежал в постели и разглядывал альбом. Точнее, одну фотографию: маменька и папенька на диване, трое крошек изображают игру в мяч. Владя думал, что теперь дедушка, значит, ушел внутрь, к братику и сестричке, и поселился там, на ковре, а Владю оставил одного. Только теперь он понял, что прозрачно-пустые глаза альбомной родни – это глаза мертвых. Но Владя их не боялся, он вообще боялся только того чудовища под кроватью, которое дедушка давно прогнал. Он поскреб матовую поверхность снимка ногтем:
- Отдайте деду.
Ничего – ни шороха, ни стука, ни тихого завывания в углу, как в фильмах.
- Отдайте деду. Деда мой.
Он выключил свет, закрыл глаза и стал думать о дедушке и о своей обиде, о том, что он остался совсем один. И о том, как он хочет, нет, требует, замирая от ужаса перед собственной наглостью, чтобы дедушку выпустили из старого снимка и вернули на место: в кабинет, в кресло с затхло пахнущим валиком под поясницей. Владя хотел этого так сильно, что у него даже заболел живот.

Квартира осталась за Владиными мамой и бабушкой, но на движимое имущество дочери и другая родня бронзоволикого академика налетели, как птицы на рябину. По частям утащили библиотеку, мебель «красного дерева» (на самом деле – неизвестно из чего, но добротная), столовое серебро, хрусталь – этого добра было много, в основном не распечатанные коробки с подарочными наборами. Дедушка, получив очередное подношение, ставил его в шкаф, не глядя. Пропали даже всякие мелочи, захламлявшие кабинет: бинокли, древние фотоаппараты, сувениры из санаториев, вроде обязательного деревянного орла или гигантских карандашей, натюрморты и пейзажи неизвестного авторства, дедушкин портрет маслом, из-за которого бабушка поругалась с тетей Клавой, и в итоге портрет вернулся – уже в бабушкину комнату.
И Владе неожиданно досталась часть наследства: после того, как были соблюдены все ритуалы и выдержаны мистические сроки, его переселили в опустевший и посветлевший дедушкин кабинет. Вместе с кроватью, маленьким столиком и ящиком для игрушек.
- Рано ему свою комнату, - недовольно сказала бабушка. – Мы вон впятером в одной спали.
Мама привычно забормотала что-то заискивающее, и бабушка смягчилась. На самом деле она уже давно одобрила Владин переезд – не пустовать же комнате. Но эти оттопыренные уши, диатезные щеки, недружелюбный взгляд исподлобья буквально вынуждали ее ворчать.
- И только попробуй тут что-нибудь разрисовать или поцарапать, - объявила бабушка Владе и ушла в свою комнату, размышляя: нет, ну какой трудный ребенок, надо же, как действует на нервы.
Оставшись один, Владя поводил пальцем по обоям бывшего кабинета. На пальце осталось синее.
- Деда, - влюбленно вздохнул Владя.

Поздно вечером, когда все разошлись по своим комнатам, Владя начал действовать. Нашел в кухонном шкафу, в самом низу, где хранились соль и сода, остатки дедушкиного кофе. Он был в зернах, но Владя решил, что и так сойдет. Ссыпал зерна в турку, налил холодной воды и поставил этот кофейный суп на плиту.
Когда вода закипела, и даже смутно запахло кофе, Владя на цыпочках вернулся в бывший дедушкин кабинет. Хотел поставить турку на стол, но испугался, что останется пятно, и поставил на пол. Достал потемневшие от времени и прикосновений карты, разложил их для пасьянса на ковре. Раскрыл фотоальбом.
- Деда, приходи, - неуверенно обратился он к полусмазанному мальчику. – Я вот тебе все сделал...
Семейство, забравшее дедушку, смотрело на него мертвыми спокойными глазами.
Владя поводил рукой над картами, которые лежали рубашкой кверху, загадал: если вытащит туза червей, то деда вернется. Потом подумал, что вряд ли выйдет сразу туз, и загадал просто червонную карту, любую. Вытащилась бубновая десятка, но ведь это тоже была красная масть...
Ритуал надо было как-то продолжать. Владя закрыл альбом, поставил на обложку турку и начал бормотать только что придуманное заклинание:
- Акара-манакара-тацакара... Деда, приходи! Деда, приходи!..
Потом спохватился: а вдруг от горячего испортятся фотографии? Торопливо отставил турку, посмотрел на снимок – нет, все такие же, сидят, довольные. У них и диван, и ковер мягкий, и они вместе – конечно, им хорошо. Владя с размаху ткнул пальцем в лицо благородной прабабушке Ираиде:
- Отдайте деду!
Потом – братику Юре (целился в ускользающую кружевную девочку, но пожалел):
- Деда мой!
Владя очень ждал, что, может, замигает лампочка в люстре, или упадет с полки одна из оставшихся дедушкиных книг – никому не приглянувшихся научных трудов, - или застучит в углу неведомо что. Но было тихо, бубнил за стеной вечный телевизор, и только мохнатая ночная бабочка, рассыпая с крыльев нежную пыль, упала вдруг прямо в турку, где плавали в остывающей воде зерна кофе.

Ночью Владе снилось неприятное, беспокойное. Летали вокруг смуглые короли и одноглазые тузы, бубновая десятка тыкалась в лицо, словно целоваться лезла. Владя отмахнулся, а они все вдруг разозлились, зажужжали и стали кусаться. Владя спрятался от них под диван, и тут послышались шаркающие шаги – совсем как у дедушки. Владя даже вспотел от радости, но тут шаги сменились на быстрые, дробные – и кто-то откинул свисающее покрывало и заглянул во Владино убежище...
Пронзительный визг подбросил маму Влади на постели, и она, беспорядочно шаря руками по одеялу, по стене, испуганно забормотала:
- Что? Что?
Через несколько секунд поняла, что это орет из бывшего кабинета ее сын – громко и безнадежно, как грудной младенец. Мама помчалась на зов, спросонья представляя себе лужи крови, разбитое окно, невесть как вторгшихся похитителей...
Но ничего страшного там, конечно, не было. Владя, красный и зареванный, сидел в постели, размахивал руками и с надрывом возражал кому-то:
- Неправда! Неправда! Это не деда совсем!
Увидев маму, он завопил еще громче:
- Это не деда! Ну посмотри! – он показал в темный угол за шкафом. – Это... это бабайка какая-то!
Мама зажгла настольную лампу, посветила ею в темноту – совсем как дедушка, когда изгонял бабайку из-под Владиной кровати. Только теперь Владя чувствовал, что так просто бабайка не уйдет, теперь она какая-то новая, сильная...
- Ну что ты как маленький, - мягко и немного заискивающе, как обычно, заговорила мама. – Придумал тоже - бабайка. Кто сейчас бабаек-то боится... А фотографию ты зачем туда бросил? – она подняла с пола вырванный из альбома лист. – Владя, ты что творишь, ты зачем альбом испортил?!
Владя, увидев тот самый семейный снимок, заревел еще громче:
- Это не я!
- Люся, уйми его! – крикнула из-за стенки бабушка.
- Ладно, - мама взяла со стола альбом и вложила лист обратно. – Завтра подклеим, пока бабушка не заметила...
Она подобрала разбросанные по комнате карты, чуть не споткнулась о турку и поставила ее на тумбочку, потом завернула Владю в одеяло и уютно забормотала:
- Хватит уже, спи. Сейчас сны хорошие будут. Страшные уже все, закончились...
- А бабайка?
- Нет бабайки.
- Она мне в зеркале написала, - икая, сказал Владя, у которого уже начинали слипаться опухшие от слез глаза.
- В каком еще зеркале, как - написала?..
- В том, - Владя показал на зеркало на стене, перед которым дедушка обычно брился. – Надышала туда и написала, я проснулся – а оно там...
Мама неохотно встала, подошла к зеркалу:
- Ничего тут нет.
- А ты подыши.
Мама дохнула на стекло, поморщилась от еле ощутимого запаха собственных нечищеных зубов – и увидела, что на зеркале действительно что-то проступает. Она подышала еще – и колченогие каракули сложились в поистине пугающее: «Я ПРЕДУ». Надпись была в самом низу зеркала – как раз только до этого места и мог дотянуться ребенок.
- Вот видишь... – промямлил из постели Владя.
- Ничего не вижу, - сказала мама и протерла зеркало рукой.
- Ничего... – облегченно вздохнул Владя и отвернулся к стене.
- А карты я у тебя заберу. Уроки надо делать, чтоб грамотным быть. А не пасьянсы раскладывать. Ишь, научился...
Владя ее не слышал – утомленный страхом и ревом, он уже крепко спал.

Утром все ночное подзабылось, затушевалось – да Владя и сам не понял, что ему приснилось, а что он действительно видел, и видел ли вообще. Подремав над кашей и вычерпав пару ложек, он спрыгнул с табуретки и направился к двери.
- Ни спасибо, ни пожалуйста, - сказала бабушка. – Очень вежливый ребенок.
Владя обернулся, чтобы поблагодарить ее – хоть каша ему и совершенно не понравилась, - и вдруг увидел, как с полки кухонного шкафа над бабушкиной головой сама по себе выезжает тарелка. Она была из сервиза, которым пользовались только по праздникам, с отбивавшей почему-то аппетит синей гжельской росписью.
- А ночью зачем орал? Бабушке спать не дал, маму разбудил... – продолжала вяло распекать Владю бабушка, макая в чай баранку и покачивая под столом пушистой домашней туфлей. – Ну, что смотришь? Лучше бы...
Бах! – тарелка сделала последний рывок, выскочила из шкафа и разлетелась на бело-синие ломти буквально в полушаге от бабушки. Бабушка вскрикнула и поспешно отодвинулась. Баранка так и осталась у нее во рту, и глаза от испуга тоже стали круглые, как баранки. Владя невольно улыбнулся.
- Что смеешься! – возмутилась быстро пришедшая в себя бабушка, отложила баранку и, кряхтя, нагнулась к осколкам. – Помоги лучше!
Владя послушно подобрал несколько кусочков, но порезал палец и побежал в ванную, чтобы сунуть его под холодную воду. И там, заперев дверь, Владя действительно засмеялся – неуверенно, тоненько. Как бабушка прямо с табуреткой в сторону отпрыгнула! И с баранкой в зубах... Думала, наверное, что это весь шкаф падает. Вон как удивилась, даже ворчать перестала.
И Владя тоже удивился – тому, что от этих простых и, в общем-то, недобрых соображений ему так весело и приятно.

В школе первый урок почему-то долго не начинался. Классы уже затихли, только учительские голоса размеренно жужжали в них, а Полины Васильевны все не было. Дети болтали, смеялись, бегали – до каникул оставалась всего неделя, и учиться сейчас особенно не хотелось. А Владя боялся, что если он сейчас тоже начнет радоваться свободе – в класс обязательно войдет Полина Васильевна, и отругает в первую очередь именно его. Поэтому он смотрел на часы и считал – вот уже десять минут прошло без ее недовольного цоканья над головой, а теперь – уже пятнадцать. И, возможно, она теперь не успеет вызвать Владю к доске или испепелить метким замечанием за то, что он под ее строгим взглядом беспокойно ерзает на стуле. А у доски он оказывался часто, и не ерзать, кожей чувствуя недовольство учительницы, тоже не мог.
Наконец за стеной послышался топот, и в класс с шумом влетела незнакомая толстенькая девочка.
- Полины Васильны не будет! – выпалила она. – К вам сейчас Катерина Сергевна придет! А Полину Васильну осы закусали! Она прям вот так вот вся распухла! Там на чердаке гнездо осиное было, они в квартиру налетели вдруг и закусали! Прям ужас! И Полину Васильну в больницу положили!
Екатерина Сергеевна была учительница рисования, кудрявая и мирная.
- Ура! – завопил безжалостный класс.
А Владя с удовлетворением подумал: ведь это очень больно, когда тебя кусают осы. Важная Полина Васильевна, наверное, визжала и плакала, как сам Владя, когда его прошлым летом оса тяпнула.

Екатерина Сергеевна, недолго думая, раздала всем краски и велела нарисовать маму или папу. Владя стал рисовать бабайку, потому что это было гораздо интереснее. Мордочка у бабайки получилась страшная и зубастая, но зато благодарный Владя одел ее в ленты и кружева. Он ведь уже понял, что это именно бабайка вытолкнула тарелку из шкафа, чтобы его повеселить.
- А это кто? – подняла брови Екатерина Сергеевна, взяв тонкими пальчиками его рисунок.
- Мама, - быстро соврал Владя.
- Ну, Славик... И сам перемазался, и зубы маме вон какие нарисовал.
- Я Владя, - поправил он и насупился.
А портрет бабайки заскользил между пальцами учительницы. Она перехватила его поудобнее, и острый краешек бумаги впился ей в мизинец, рядом с матовой скорлупкой ногтя. Быстро побежала, утолщаясь книзу, красная ниточка, и Екатерина Сергеевна, поспешно отложив рисунок, сунула мизинец в рот.
- Вот тебе, - одними губами шепнул Владя, когда она отходила от парты, и затылок приятно защекотало: это мелкие волоски поднялись дыбом от удовольствия.

Дома Владю ждали новости: во-первых, сам собой отключился телефон, и теперь в трубке вместо гудков было слышно только пощелкивание и шелест, как будто на том конце провода – ночной осенний парк. А потом у бабушки взорвался телевизор – ну, то есть она так говорила, страдальчески комкая лицо, а на самом деле на задней панели аппарата просто что-то вдруг хлопнуло, вместе с пылью вверх полетело некоторое количество искр, и телевизор затих.
Телефоны, как выяснилось, перестали работать во всем доме, и никто не знал, когда починят. Сосед Женя, не то чтобы телемастер, но человек знающий, посмотрел на умолкшее вместилище мексиканских сериалов и сказал, что аппарат, скорее всего, сдох с концами. Расстроенная и заскучавшая бабушка отправила маму на улицу, чтобы она позвонила из таксофона жившей на окраине тете Маше и позвала ее в гости. Вечера в тишине, без сериала и телефонных разговоров, бабушка себе представить не могла.
Толстоногой тете Маше Владя так и не простил обвинения в том, что он не любит дедушку. Вспоминая ее слова, он зажмуривался от стыда и обиды и шипел себе под нос:
- Это ты... это ты дедушку не любишь! Дура! Сова! Злая!..
Тетя Маша, и вправду похожая на сову, была тетя-правдоруб – никогда не считалась с тем, кому и что говорит, и гордилась своей прямотой. Она и раньше отмечала при Владе, какой он слабенький, и капризный, и избалованный – понятное дело, единственный ребенок в семье. А Владя смотрел исподлобья и запоминал...

Владя забился в бывший дедушкин кабинет, рассеянно почитал заданный на завтра рассказик, раскрыл тетрадку, но голова не работала. Он полез в ящик стола, но тут же вспомнил, что мама забрала дедушкины карты. Владя подпер голову руками, уставился в окно и протяжно вздохнул.
Со шкафа вдруг полетели хлопья пыли, зашуршало, будто какая-нибудь мышь-альпинистка забралась туда в поисках съестного. И на ковер спрыгнул маленький красный мячик. Владя помедлил, но все-таки подошел посмотреть. Мячик был старый, потершийся, довольно тяжелый – чей-то чужой, у него такого никогда не было. Владя несколько раз стукнул им об пол – мячик прыгал высоко и звонко, - а потом прицелился и закинул обратно на шкаф. Мячик покатился к стене, там вдруг лихо подскочил и снова полетел на ковер. Повеселевший Владя попробовал еще раз – и опять получил мячик обратно.
- Ты слезай, - тихонько позвал Владя. – Я тебя уже почти не боюсь, правда...
За спиной у него зашуршало и хлопнуло. Владя подпрыгнул от неожиданности, потом обернулся – сзади ничего не было. Просто старый фотоальбом упал со своей полки.
- Что ты пугаешь? – Владя кинул мячик на шкаф. – Ты слезай.
Мячик вернулся так стремительно, что чуть не угодил Владе в лоб. Владя засмеялся и тоже изо всех сил запустил им в невидимую бабайку.

Они играли долго, пока Владя совсем не устал. Он прилег на диван отдохнуть – совсем немножко, ведь он был уже взрослый и не спал днем, - как-то незаметно завернулся в покрывало, на секундочку закрыл глаза...
И оказался на улице, смутно помня, что до этого преодолел сопротивление оконного стекла – как сквозь пленку прошел, и во рту остался привкус пыли. Стоял один из тех теплых весенних вечеров, когда кажется, будто не идешь по улице, а плывешь в молоке. Малышня возилась в песочнице, мамы на лавках обсуждали свое, важное, размеренно шевелились мягкие губы. А Владя смотрел на этих чужих теть и видел – вот эта всем хвастается, а внутри грустная-грустная, что-то когда-то случилось и обуглило ее навсегда. А другая не здесь хочет сидеть, а гулять с дядей, только не с дядей Левой из второго подъезда, мужем своим – Владя и понять не успел, откуда он это знает, просто протянулась быстрая блестящая ниточка, - а с другим дядей, совершенно неизвестным. А третья молчит, читает книжку и думает: «Так бы и придушила вас всех», причем непонятно, кого бы она придушила – тех, про кого читает, других теть или, может, тех, кто галдит в песочнице и лупит друг друга совочками.
Тут Владя заметил, что под лавкой катается красный мячик, и как только он приближается к ногам какой-нибудь тети – все с ней сразу становится ясно. «Бабайкин мячик», - подумал Владя. – «Бабайка все видит, все про всех знает». И в самом мячике было сейчас что-то живое, беспокойное, игривое и в то же время как будто недоброе, обугленное изнутри, как та хвастливая тетя.
В арку вкатился маленький грузовичок, бодро проехал по двору и, попав колесом в лужу, плеснул грязной водой в сторону лавки. Мамаши, хоть их и не задело, повскакивали, возмущенно затрещали. Владя засмеялся и тут же помрачнел, потому что вслед за грузовичком во двор въехала тетя Маша. То есть, конечно, вошла, но казалось, что въехала – так напористо и ровно она вела свое колоколообразное тело между двух объемных сумок. Увидев ее круглые глаза, на все смотревшие с совиной бесцеремонностью, Владя поежился. Тетя прошла по двору, остановилась у подъезда, передохнула. Ухватила сумки поудобнее и стала подниматься по ступенькам.
Мячик подскочил к Владе, повертелся вокруг, как нетерпеливый щенок. Владя поднял его и почувствовал, как он трепещет в ладонях.
Тете Маше осталось преодолеть последнюю ступеньку.
- Пусть не приходит к нам, - шепнул Владя.
Мячик вдруг стал горячим, что-то мелькнуло у Влади перед глазами – как будто воздух сгустился и потемнел на мгновение, и прозрачная вертикальная тень метнулась к тете Маше.
Владя успел почувствовать, как от тени явственно пахнуло цветочным мылом – и это так его удивило, что он пропустил тот момент, когда тетя Маша потеряла равновесие. Она взмахнула руками, словно подъездное крыльцо закачалось под ней, сумки покатились вниз по ступеням, а следом за ними с неожиданно тонким криком рухнула и сама тетя Маша.

Владя проснулся, но крик не умолкал – это причитали в коридоре мама и бабушка. Из их слов Владя быстро разобрал, что к чему: тетя Маша действительно упала с крыльца, сейчас сидит на улице, у подъезда, потому что сильно ушиблась и не может подняться наверх, а мама собирается вести ее в травмпункт. Травмпункт был в соседнем доме.
«Не смогла прийти!» - возликовал Владя. – «Я сказал – и не смогла!»
Владя тоже выскочил в коридор, ему захотелось принять участие в этой птичьей суете – ведь произошло событие, это было интересно.
- А что с ней? – пристал он к маме, которая торопливо надевала туфли. – Она ногу сломала? Ногу сломала, да?
Лицо у него было такое радостное, что мама опешила:
- Владя, ну что ты...
- Какой злой ребенок! – всплеснула руками бабушка.
И Владя действительно разозлился.
- Я не ребенок! – закричал он. – Я Владя!
Но тут же испугался, попятился и ткнулся пяткой в знакомый красный мячик – или мячик, потихоньку откуда-то выкатившийся, сам ткнулся ему в ногу. Владя подобрал мячик и убежал обратно в бывший кабинет.
- Нет, ты слышала? – повторяла за дверью бабушка. – Ты слышала?
Мама ей не ответила. Она молча обулась наконец и ушла.

Отсидеться в дедушкином кабинете до возвращения мамы Владе не удалось – очень захотелось есть. Он высунул нос в коридор – вроде тихо. Можно утащить с кухни баранок или бутерброд с сыром. Он на цыпочках прокрался в кухню – и увидел бабушку, которая стояла у плиты и что-то мешала в кастрюле.
Владя замер, ожидая, что его сейчас как следует отругают. Но бабушка даже не смотрела на него и молчала. Тогда Владя открыл холодильник, взял хлеб, сыр и стал, посыпая линолеум крошками, сооружать себе бутерброд. Потом, совсем успокоившись, забрался на табурет, подтянул под себя одну ногу и приступил к еде. Бабушка молча плеснула в тарелку борща и со стуком поставила перед ним. Лицо у нее было скорбное, как обычно, но вроде не злое.
Владя попробовал борщ, обжегся, еще раз покосился на бабушку – не ругается, не ворчит, наверное, забыла. И, окончательно поверив в то, что сейчас у них перемирие, все-таки задал не дававший ему покоя вопрос:
- Ба, ну так тетя Маша сломала ногу или нет?
Он вовсе не был злым и бессердечным ребенком, просто перелом был травмой его мечты. Одноклассники, сломав руку (лучше правую) или ногу, неделями прохлаждались дома, им дарили игры и книжки, а сам Владя, сколько ни стукался, ни падал отовсюду – даже палец ни разу не сломал.
Бабушка метнулась к столу и сильно шлепнула Владю по губам:
- Бессовестный! Никого тебе не жалко! Мать родная заболеет – и ее не пожалеешь! Только себя и любишь, выморочный! Был бы дед жив, он бы тебе всыпал!
Нижняя губа поцарапалась о зуб и сразу вспухла. Пунцовый Владя, не поднимая глаз, водил ложкой в борще. В горле упругим шариком застряла обида, а слезы почему-то никак не шли, и обида сохла, жглась. Врет, врет бабушка про деду, он бы никогда не всыпал. И это слово «выморочный» - грубое, злое, старое, откуда оно вообще, и что это значит, и почему от него так обидно, что хочется даже не плакать, а рычать...
Бабушка подняла кастрюлю с бурлящим борщом, чтобы убрать ее с конфорки, переступила с ноги на ногу, и под пятку ей ловко прыгнул красный мячик. Она как-то по-балетному взлетела над полом – совсем невысоко, правда, - кастрюля опрокинулась, и весь дымящийся жгучий суп, с золотыми плевочками жира, выплеснулся бабушке на живот и на ноги. И на руки тоже попало, потому что борща было много – на три дня.
Бабушка не упала, а неуклюже села на пол, и с визгливым воем заплакала. Она здорово обожглась – на порозовевшей, глянцевитой коже сразу начали вспухать пузыри. К халату прилипли колечки лука, куски картошки и моркови. Борщ капал с бабушки на линолеум, а она так скомкала белое лицо, так жалобно тянула бесконечное «о-ой Го-о-осподи-и», что задыхающийся от сочувствия Владя подскочил к ней и предложил единственное, что пришло в голову:
- Давай я подую!
- Уйди! – зарычала вдруг бабушка и оттолкнула Владю липкой горячей рукой. – У-уйди, гаденыш! Ой Го-о-осподи-и...- снова затянула она по-деревенски тоскливо, но Владя ее уже не жалел.
«Догадалась, что это я бабайку попросил!» - вспыхнуло у него в голове.
Он вдруг испугался, что бабушка умирает, и ему сейчас придется звонить в «скорую». Ведь он совсем не хотел, чтобы бабушка умерла, и чтобы его потом ругали, что это из-за него, он злой, все не так делает, и дедушку не любил... А бабушку было уже совсем не жалко, и в «скорой» чужие люди, говорить с которыми по телефону Владя стеснялся до судорог в ногах.
И тут в замке заскрежетал ключ – мама вернулась. Владя облегченно выдохнул, и на этом выдохе, вспомнив вдруг «гаденыша» и то, как бабушка оттолкнула его, жалеющего, выпалил:
- Так тебе и надо!
И, сопровождаемый взрослыми и неожиданными бабушкиными ругательствами, убежал в бывший кабинет.

Мама плакала, поливала бабушку холодной водой, все пыталась снять с нее халат, но уже пришедшая в себя бабушка не давала ей расстегивать пуговицы и требовала «скорую». Наконец «скорую» вызвали. Бабушка плакала и повторяла, что это Владя виноват, бросил ей под ноги какой-то мячик, когда она с кастрюлей стояла. Мама непонимающе мотала головой: она привыкла, что у бабушки с внуком отношения, мягко говоря, так себе. Но не мог, не мог Владя сделать это нарочно, да еще и сказать «так тебе и надо», он же нормальный ребенок. Просто неудачно сложилось, в этом доме все часто складывается неудачно...
«Скорая» погрохотала в прихожей громкими чужими сапогами, сердито опросила пострадавшую и увезла бабушку вместе с мамой. Владю мама в больницу не взяла – там инфекции. Велела заняться пока уроками, ничего не включать, на залитую борщом кухню не ходить и дверь никому не открывать.

Владя долго сидел на диване, слушал, как колотится где-то в горле сердце, покусывал и слюнявил свои холодные соленые пальцы. А если бабушка нажалуется на него милиции? И милиция отберет бабайку, которая защищает его, как умеет, и всегда им довольна. Может, бабайка и не очень добрая, может, так вообще у них, у бабаек, положено, но ведь он с ней дружит, как с дедой. И деда был строгий, Владя слышал пару раз, как бабушка шипела на него: «злющ-щий».
Пусть бабушка молчит, пусть ничего им не скажет, пусть лучше совсем... Владя вытянулся, испуганно зажал себе рот, хотя вслух ничего не говорил. Нет, нет, желать кому-то смерти плохо, так нельзя, и бабушка хочет жить, и пусть она не умирает, и так обожглась сильно. Пусть недовольная, ворчливая, кислолицая, всем жалуется, называет Владю «выморочным» и «гаденышем» - пусть она живет.
- Пусть бабушка живет, - сказал Владя громко.
По зеркалу пробежала рябь, выкатился из-под дивана самостоятельный красный мячик. Со стола, тихо прошуршав, ссыпалась колода карт. Сверху был распяленный в улыбке джокер с бубенчиками.
- Вот, давай в карты лучше играть.
Сначала карты в пасьянсе шли как следует, и даже удачно, Владя ежился от удовольствия, чувствуя, что сейчас все сложится. А потом закружились короли, одутловатые, как дяди-алкоголики во дворе, и их восточные жены, и хитрые валеты, и безликие десятки, семерки, и джокер опять пришел... А Владя уже был на даче – раньше, до школы, мама с папой снимали дачу, специально для него – вот какой он был избалованный, каждое лето первую клубнику ел. Мама чистит рыбу, и вся ее кожа сияет налипшей чешуей, а вокруг резвится бабайка, цветы и крапива волнуются там, где она пробегает, она уже почти проявилась, и Владю удивляет, как много человечьего в ее полузнакомой мордочке с прозрачными глазами. Бабайка ластится к маме, и от нее пахнет цветочным детским мылом, она хочет рыбки, а мама и сама уже ворочает под столом тяжелым, серебряным, нежно-склизким...
- У мамы хвост! – восторженно завопил Владя и проснулся.

Мама сидела на полу рядом с ним, обычная, без хвоста, вся взъерошенная и взволнованная.
- У тети Маши нога в двух местах сломана, - говорила она. – Бабушка сильно обожглась, ее в больнице пока оставили.
Ветер перевернул страницу лежавшего возле Влади фотоальбома, вынырнул из вечности неизвестный дядюшка, при бороде и усах. Рядом под пыльным закатным лучом перемигивались три сестры, цыганистые, с лентами, гребнями и даже подвесками в ассирийских кудрях.
- Ты правда бабушке мячик под ноги кинул? – чуть повысила голос мама.
Владя честно покачал головой. Ведь это была бабайкина игрушка, которая путешествовала по дому сама по себе.
- А что сказал «так тебе и надо» - правда? – смотреть маме в глаза было горячо.
- Она сказала, что я – выморочный, - наябедничал вдруг Владя.
- А ты?
- И что я только себя люблю. И деду... и деду никогда не любил... – набряк слезами Владя.
- А ты, ты что сказал?
- А я сказал, что так ей и надо!
Мама замахнулась на Владю беспомощной мягкой рукой (как он мог, откуда злоба такая на мамочку, на мамочку мою, родную...), в темноте под кроватью глухо зарычало, вспыхнули светящимся туманом два глаза. Владя поймал медленную мамину руку и тихо сказал:
- Мам, ты меня лучше не трогай. Я теперь страшный.
Мама вслед за рукой обмякла вся – от дурацкой детской угрозы. В голове все вертелось – мой ведь, мой, какой хороший, понятный был мальчик... Мама посидела немного, глядя в одну точку, и с трудом поднялась на ноги.
- Мам! – окликнул Владя.
- Я с тобой не разговариваю, - ответила мама. – Вот подумаешь хорошенько... обо всем подумаешь, тогда приходи.
Потом за дверью пластмассово стукнула телефонная трубка, зажужжал диск, и мама заговорила, перемежая путаные жалобы всхлипами: «Саша... Саша...». Владе, конечно, и в голову не могло прийти, насколько стыдно и неудобно ей рассказывать здравомыслящему, солидному человеку о том, что к ним в дом будто что-то нехорошее просочилось, как сглазили, мать в больнице, сестра в больнице, все ломается, ночами скрипы, шорохи, катается по паркету не пойми что, и сын какой-то дикий стал, странный, грубит.
Дядя Саша всегда обещал Владе «мужское воспитание». Владя не очень понимал, что это такое, но эти слова в сочетании со всем розово-белесым дяди-Сашиным обликом и его полнокровным самодовольством были неприятны. Один раз дядя Саша обещал сводить его в планетарий, один раз – в цирк, два раза обещал записать в секцию карате и один раз – в футбольный кружок. И как-то так удивительно совпало, что планетарием Владя не интересовался, цирк терпеть не мог из-за навозного запаха и клоунов, которые только притворяются, что им весело, а из всех безобидных детских хобби предпочитал исключительно рисование, к которому не имел никаких способностей. А когда мама с дядей Сашей пили чай или вино на кухне, Владю туда никогда не пускали. Бабушка, которая следила и за дочкой с ее ухажером, и за Владей, говорила, что он на них «как-то нехорошо смотрит».
Владя подошел к зеркалу. У него все лучше и лучше получалось «нехорошо смотреть». Он даже выглядел вполне себе грозно для второклашки.
А у дяди Саши есть машина, и он ее вечно чинит, моет, подновляет и рассказывает об этом, как будто кому-то интересно. А в машине столько укромных уголков, где может спрятаться бабайка...
Владя сам умылся, разделся и залез в постель с фотоальбомом. Снова заструились столетние лица с мертвыми прозрачными глазами. Вся эта собранная дедой фотографическая родня Владю бы, конечно, признала, заметила, и он бы стал их любимым внучеком, ему бы рассказывали сказки, вязали теплые разноцветные шарфики и совали потихоньку в карманы конфеты, как в книжках.

Зазвонил телефон. Владина мама взяла трубку, слушала, бросала что-то односложное в ответ, а потом вдруг замерла, зажав рты и себе, и трубке. Большая сумрачная комната равнодушно взглянула на нее, и Владина мама вдруг осознала, что больше всего на свете она боится остаться сейчас одна. Что-то перекатилось по полу и пискнуло – слишком выразительно для мыши, будто хихикнуло. Владина мама, стараясь не смотреть под ноги, как в детстве, быстро пошла в комнату сына – и чуть не споткнулась на самом пороге о глупый красный мячик. Нога поехала вбок, стукнулась чувствительным пятым пальчиком о ножку кровати.
Владя уютно сидел среди подушек, в руках у него был дедушкин фотоальбом, сбоку лежала колода карт. В комнате еле ощутимо пахло кофе.
- Дядя Саша на машине разбился, - выдохнула мама и заплакала. – Владя, Владенька...
- Совсем разбился? – спросил Владя, напряженный и прямой в ее объятиях.
- Владенька, сыночек... – затряслась мама и вдруг затихла, проглотила свое отчаяние и посмотрела на Владю. – А помнишь, ты тогда ночью испугался? И на зеркале кто-то написал, что придет... Это кто же был, Владенька?
- Никого не было, - спокойно ответил Владя и потянулся к картам. – Это я сам написал. Я игрался, маленький был...
И опять по зеркалу пробежала рябь, а на полу что-то прокатилось и пискнуло-хихикнуло.
- Мам, ты не бойся. Ты же все-таки моя мамочка...
«А глаза у него совсем светлые», - машинально отметила про себя мама. – «Были серые, а теперь вон как посветлели, прозрачные почти, в отца, что ли».
- Давай лучше в «дурака» сыграем, - предложил Владя.
Мама молча пожала плечами, и Владя стал раздавать карты. Только почему-то – на троих.
- А что, кто-то придет? – слабым голосом спросила мама.
- Может, деда. А может – бабайка, - рассудительно пояснил Владя.
Фотоальбом у него на коленях был раскрыт на той самой странице: поэтическая мама, папа с мягкой бородкой и трое детей. Дедушка чуть смазанный, брат его – навытяжку, грудь геройски вперед, как будто он уже видел мировую войну, которая сметет его первой же волной, и белая девочка в кружевах, умершая восьмилетней сестренка Лика, гроза нянек и любительница отрывать бабочкам крылья, которая ни в какую не соглашалась мыться, если мыло было не с запахом ландыша. Теперь она улыбалась и, сверкая горячими чахоточными глазками, смотрела прямо в объектив.

@темы: книги, тюль - материя тонкая, трактат, страшилка!, творим помаленьку

---

Вот вам еще гифачек

Времен "Психушки для далеков". Отличная, кстати, серия была, куда что делось...

Раз

Два

Три

@темы: Doctor Who, бегающие картинки, красота, веселимся

---

Давненько гифок с надписями не было

Обе по "Путешествию к центру ТАРДИС".

Раз

Два

Упдейт:

Три

И просто для красоты

запись создана: 13.05.2013 в 14:51

@темы: Doctor Who, бегающие картинки, веселимся

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Сжечь педофилов, или плата за троллинг

В ЖЖ-саопщистве одна юзерша убежденно пишет, что Моффат - насильник и педофил. Ну потому что там у них в BBC обнаружилось несколько педофилов, а на самом деле они все педофилы. Все, которые в корпорации влиятельные. А Моффат - влиятельный. А как бы он стал влиятельным, не будь он педофилом? И у них секта. И вообще они сатанисты. А Доктор - он же выращивает себе женщин, сначала встречается с ними, пока они маленькие, а потом они подрастают и влюбляются в него. Да, и Эми он вырастил, и Ривер. Точно педофил. И с женщинами Моффат на съемках ругается - наверняка пристает, а его потом покрывает ВВС-шная секта сатанистов.

И сразу вспомнился этот милый мультик:

@темы: ролики, что это было?, sic!, Doctor Who, тюль - материя тонкая, трактат

---

Слоупок-ТВ представляет

А у меня новая игрушка - The Following (2013). Здесь есть все, что так ценит прогрессивное человечество: лузеры, маньяки и безумие средней степени тяжести.
Итак, главный герой: бывший ФБРовец с больным взглядом, кардиостимулятором и алкоголизмом. Мама у него умерла от лейкемии, папу-копа застрелили, брат-пожарный неудачно зашел в ВТЦ 11 сентября. А сам он в свое время поймал маньяка - главного, соответственно, антигероя. Маньяк - преподаватель литературы, у него бархатный голос, страсть к По (кроме него он, кажется, вообще ничего не читает), писательские амбиции и глаза добрые-добрые, как у Ленина. Маньяк не очень даровито убивал окрестных девиц, а потом, когда его поймали и посадили, создал секту имени себя и, конечно, По. Последователи толпами шли к нему, молили научить их убивать и в итоге помогли сбежать из тюрьмы. А когда похмельный ФБРовец вернул-таки маньяка на место, тот дал своей секте отмашку, и теперь она творит злодейства сама, а маньяк тем временем терзает ФБРовца литературными аллюзиями (связанными исключительно с По) и культивацией комплекса вины. При этом точное количество сектантов неизвестно, а еще они умеют годами жить "под прикрытием" и втираться в доверие.
Самое слабое звено во всем этом, увы, маньяк. Он совсем не страшный, и непонятно, чем он взял своих последователей - ну не цитатами же из бедного Эдгара Аллана. Идеология у секты тоже какая-то невнятная, за 5 серий, которые я посмотрела, про нее пока ничего толком не рассказали. Зато сами сектанты - весьма страшные. Это самые обычные, даже милые на вид люди, для которых убийство - такое невинное хобби. Они трогательно поддерживают друг друга, и пока один кромсает ножом жертву - второй заботливо готовит ему бутербродики: устанет же, проголодается, бедненький. Вот бывают же случаи, когда представители системы намного харизматичнее лидера. Хотя это, кажется, просто актера неудачно подобрали.
В общем, это все не ново, и секта напоминает последователей Красного Джона, и маньяк напоминает всех сразу, и главный герой дополз аж из нуара. Но как-то все неплохо сочетнулось, и почти каждая серия обрывается на интересном, и Кевин Бейкон хоть и старенький, но душка, и адреналин присутствует, и сектанты очаровательны в своем будничном безумии.

@темы: картинки, кино, sic!, трактат, The Following, слоупок-ТВ

---

Окно в параллельную Вселенную

В топе жыже между тем не первый, как сообщает разведка, день срутся феерические совершенно бабы. Если вкратце: одна обругала действительно адскую фотосессию другой, тут же вылезла третья, четвертая, потом пятая обругала фотосессию первой, шестая сообщила неприличные подробности интимной жизни третьей, седьмая обругала всех и выложила разбор фотосессии девятой с другого конца очереди. В каментах у каждой мириады верных хомячков рукоплещут в ту сторону, в которую показали эти гуру моды, иконы стиля, примеры успешности и лидеры е%абельности. При этом весь этот серпентарий, похоже, некогда дружил домами и нежно прикладывал к морщинкам друг друга свежие котлеты.
И нет, это не бухгалтерию потряс ментальный взрыв, и даже не стройные шеренги фэшн-зомби перед нами маршируют. Все дамы - писательницы со сложной судьбой. Они то есть вот этими своими дрожащими от ярости пальчиками книшшки пишут. И их читают. Дрожащими от восторга глазками. И они так эффективно, с брызгами друг друга пропиарили, что их теперь еще больше будут читать.
А вы говорите - Донцова.

@темы: плакаль, что это было?, тюль - материя тонкая

---

Посмотрено

Модная в днявочках фильмотека. Тоже решила завести

1 - 22

1. "300 спартанцев"

Визуальная пирдуха, которую следует смотреть без звука. Хотя, если вы накурены, то пафосная ересь, которую несут персонажи, доставит отдельное удовольствие. Царь Леонид разговаривает то как гопник, то как кандидат в президенты США - свобода и демократия наличествуют, только трибуны не хватает. Герои знают, что они - исторические персонажи. "Я вычеркну тебя из всех учебников по истории!" - грозит восхитительный пирсингованный Ксеркс Леониду. "А вот и нет, пацанчик", - сплевывая лузгу, отвечает Леонид. - "Про нас еще комикс пиндосский нарисуют, пэнятна?" Рассказчик за кадром усугубляет так, что за текст временами становится стыдно.

Но! Картинка, как я уже сказала, просто великолепна. Сражения выполнены до неприличия роскошно, никакого натурализма там нет, это вам не "Хостелы" всякие - отрубленные ноги и головы летят красиво и эстетично, кровь льется, как дорогое красное вино. Персы похожи на инопланетян, их боевые носороги (!) по размерам напоминают слонов, а слоны, в свою очередь - московские хрущевки. А увидев Ксеркса, сразу понимаешь, почему он считает себя царем и богом. Примерно так бог и должен выглядеть, а Леонид в погоне за свободой, независимостью и семками для всех, кажется, продолбал спасение души.

Уже после просмотра надолго зависла над вопросом - почему спартанцы в трусах? Разве тогда были трусы?

2. "Троя"

Даже не знаю, что про нее и написать. Понравилось только филе Брэда Питта, сам Брэд Питт не понравился, а муж вообще заскучал - ему понравилась только Андромаха, а ее показывали мало.

Единственное, что произвело неизгладимое впечатление: это когда Ахиллес стоял перед воротами Трои и орал: "Гектаааааар! Гектаааааар!". Наверное, участок под дачку хотел застолбить.

3. "Трон: Наследие"

Самого Трона там ровно три кадра, зато много вражеской техники, оформленной в кислотном стиле. Мыслей нет вообще. Но весь фильм, как и "300 спартанцев", представляет собой роскошную визуальную пирдуху. Отключите мозг (хотя, скорее всего, он и так в sleep mode) и наслаждайтесь. Единственное, что огорчает - орды тридцатилетних инфантилов, заплевавших фильм в интернетах. Именно благодаря этим инфантилам цветет и пахнет жанр псевдодрамы, когда в проверенный каркас детского комикса запихивается нанодоза драмы. Безнадежно испорчены при этом оба жанра. Но инфантилы в восторге - им сказали легкоусвояемую умность и они поняли. И Нолан - пророк их.

А "Трон"... Писать про него бесполезно, это надо с удовольствием посмотреть и забыть.

4. "Дело №39"

Добротный ретро-триллер, где каждая сцена вопияет: "все это было, было, было..." Два или три момента с громким ПЫЩ! даже страшные. Я вообще очень боюсь резких громких звуков. А так самое страшное, что есть в фильме - это Рене Зеллвегер. Видимо, американские бомжи не пьют палитуру и опухают как-то по-другому, так что лицо г-жи Зеллвегер в классическом стиле "рашн хоумлесс" кажется Голливуду очень экзотичным. А у нас этих Зеллвегеров в том же метро пруд пруди, надоели, простите.

5. Nine

Прекрасный и незаслуженно малоизвестный у нас мюзикл про истинного итальянца. Он - режиссер. У него много женщин и мало вдохновения. Все от него чего-то хотят, а он хочет душевной гармонии и творческого прорыва. Ни с чем не сравнимый стиль золотого века итальянского кино помните? Любите? Вам понравится.



6. Небесные создания

Прекрасный фильм про то, как далеко могут завести ролевые игры. Невзирая на мрачные события, на которых они основаны, "Небесные создания" так и лучатся бестолковой жизнерадостностью раннего пубертата. Такого точного отображения подростковой психологии я давно не видела. И героини, невзирая на последовательный срыв всех клапанов в их юных головах, вызывают непреодолимую симпатию. Да, они - совершенство в двух лицах, а взрослые - креветки, стиснутые панцирями условностей и предубеждений, и их надо бить молотком, чтоб панцири хрустели.

И вообще - я не люблю истории, которые "учат нас добру/терпимости/быть собой/беречь природу". Я люблю истории "просто вот так вот получилось".

Бонус - юная Кейт Уинслет.

7. Робот (Индия)

Этот фильм вынес мне мозг. Смотрела не отрываясь, квадратными глазами. То ли слов для описания этого еще не придумали, то ли мозг мой пока не вернулся. В общем - посмотрите, вы такого точно не видели.





8. Catfish (у нас бесчеловечно обозванная "Как я дружил в социальной сети"

Да-да-да! Они сделали это! Они наконец-то экранизировали интернетик! И насколько провальной была попытка втащить его в кинопространство в "Социальной сети" (из-за чего фильм про унылого еврейского мальчика развалился на неаппетитные кусочки), настолько же удачно виртуальность показана здесь - и это достигнуто самыми простыми, надо сказать, средствами. Мокьюментари про крайне наивного волосатого юношу, который подружился в фейсбуке сначала с девочкой-художницей, а потом и со всей ее многочисленной семьей, быстро и эффектно становится бальзамом на душу сетевого параноика. Финал, впрочем, мягковат, предсказуем и провисает весьма вяло, но должны же зрители выходить с просмотра умиротворенными, бубня, как молодежь Саус Парка: "Сегодня мы многое поняли..."

Многие же правда не знают.



9. Паранормальное явление-2

Сделайте меня развидеть это возмутительное надувательство. На протяжении полутора часов меня пугали дверью, лестницей, детской коляской, бассейном и несколькими действительно страшноватыми женщинами, которые истошно пе-ре-иииигрывали. Если в первом фильме смутно маячил хоть какой-то сюжет и, следовательно, интерес, то тут нет вообще ничего. Вас не напугают, и не просите. Коляска и в десятую ночь будет стоять смирно. Предел ужаса - это падающая сковородка, которая срывается с крючка именно тогда, когда ты этого больше всего... ждешь. Что до мистической истории, то школота на форумах их сочиняет и то более талантливо.

Пойдите лучше посмотрите ютуб.

10. Тор

Разухабистый и веселый экшен с декорациями и костюмами, которые поперли то ли с "Флэша Гордона", то ли с помпезной постановки "Кольца Нибелунгов". Спецэффекты отличные и неожиданно такие... осязаемые, что редко случается с абсолютно бесплотными на вид компьютерными наворотами. Один великолепен, ледяные великаны тоже, Натали Портман пусечка, Разрушитель разрушает, главный герой сразу же забывается, а после сеанса еще пару дней нежно любишь Локи. Этому персонажу всегда не везло с голливудскими трактовками, у американцев вообще туго с трикстерами (взгляните на Джокера из новых "Бэтменов" - это их трикстер, мда). А тут трактовка совсем и не такая, как вроде бы должна быть, но - удалась.

И Хаймдэла не бойтесь. Хеймдалль это, перекорежило его на чужбине.

11. "Люди Икс: первый класс"

Странный фильм. Местами "вах, пэрсик!", местами "фу как не стыдно". Что касаемо представленных мутантов, то тут печаль: всех вменяемых разобрали на первые фильмы, и по сусеками наскребли стриптизершу-стрекозу, плюющуюся огненными капитошками, красного Прыгуна, который от синего ничем, кроме цвета, не отличается, мальчика, который крутит энергетические хулахупы (и отличается от Циклопа разве что формой, простите, извергаемого), и алмазную женщину, с которой понятно все, кроме одного - зачем? Остро не хватает мутанта, у которого из ушей вырастают такие маленькие зонтики для коктейлей, или кого-нибудь, пукающего радугами.

Все это резво бегает по экрану, воюет, мирится, любится, не поддается логике, альтернативно мыслит, но в целом умиляет. Отдельно умиляют "старички", у которых способности приличные и которые вообще удались. Особенно Магнето, хотя я всегда его любила. Чувствуется, что сценаристы тоже очень их всех любят, поэтому даже злодеи и будущие злодеи тут хорошие и за толерантность, они просто периодически разбирают мутантов, как в футбольные команды на уроке физкультуры: "Мне вот этого, этого и этого на сторону зла пжалста, а остальных можешь оставить себе. Драка завтра". Мутанты покорно встают в предложенную шеренгу, потому что им тоже все страшно нравятся.



12. "Чат"



Еще один пример удачной экранизации интернетика самыми простыми средствами. Сюжет незатейлив, поэтому касаться его бессмысленно. Однако незатейливость не делает его менее увлекательным, убедительным и в какой-то степени напряженным. Общей канвой и настроем напоминает Misfits, только без сверхспособностей. Хотя как посмотреть... Аккуратный наезд на авторшу Гарепотера и мультики радуют отдельно. Приличное кино.



13. "Зеленый шершень"

Развеселое кино, которое вроде бы и нравится, и абсолютно не держит у экрана - я вот за время просмотра успела переделать кучу дел. Собственно, "Шершень" - это то, что я ожидала от "Пипца", провалившегося в щель между жанрами и выглядевшего со всей своей детсадовской жестокостью и лиловолосой мечтой педобира крайне нелепо. Что до "жизненности", то в "Шершне" ее тоже нет, и вообще она нафиг не нужна в подобных фильмах (если у кого вдруг пальцы зачесались настучать про жизненную глубину "Хранителей" - я так завидую вашей быстропроходящей юности и наивности). Зато есть много шуток и нелепых ситуаций, растолстевший Сет Роген, постаревшая Кэмерон Диас и совершенно очаровательный суперкитаец, который и крестиком вышивать, и по башке настучать, и на пианине сбацать.





14. "Дом грез"

Смертельно предсказуемое кино. Совершенно не понимаю, как все эти приличные с виду актеры согласились играть в подобном.

Приз года за самый спойлерный трейлер. Сценаристы, очевидно, так опасались обвинений в обдирании всего, а в особенности "Острова проклятых", что раскрыли все карты не то что в трейлере (там вообще весь сюжет на блюдечке) - в описании фильма. "Главный герой узнает, что живет в мире собственных фантазий". Зритель, думающий, что это только завязка, ожидает, что герой, значит, в самом начале узнает, а потом все заверте... Но нет! Герой узнает это весь фильм! Медленно, последовательно и заунывно. Он страдальчески морщит лоб, а зритель позевывает: "Дубина непонятливая, ну в трейлере ж показали - они все мертвые, че ты, ей-богу...". Сюжетная линия вырублена тупым топором, кто убийца - понятно сразу, зачем все это снято - непонятно до сих пор.

Отдельное спасибо переводчикам. "Дом папиных грез"? "Ты от меня таишься"? Из какого века вы вынырнули?!

15. "Трансформеры 3"

Ой какая страшнаяяяя... А это что? Оптимус! Кто это? Зачем это? Куда это? Кого убили? Ыы смешной японец! Опять Оптимус! Железная борода? А это кто? Разнимите их, не видно же, кто побеждает! Куда?! Чего?! Да блять кто это?! Не, ну до чего ж страшна... Стойте! Божимой! Мои глаза! Логикаааа!.. Как это? Зачем это? Они идиоты? Оптимус, ну скажи им! Кто все эти роботы? Куда?! Колото-резаные, колото-резаные! Что происходит? Кого опять убили? Как? Где? Когда титры? Божимой! Позвоночник! А это кто? Убейте всех! Оптимус, как ты мог?! Титры, я люблю вас...

16. "Аноним"

Невзирая на то, что это серьезная историческая драма с претензиями, сложно найти лучшую иллюстрацию к выражению "трэш, угар и содомия". Если вы хоть немного знакомы с шекспировским вопросом, да Господи - хоть с периодизацией творчества Шекспира, не смотрите вааапще. А то вы будете, как мы с  shavushka, рыдать, всхлипывать, биться в конвульсиях и прикидывать, можно ли в 10 лет служить в армии. И в финале будете способны лишь на бессильное махание лапками.

Хотя махать лапками вы будете в любом случае, такой уж финал.

Давно я не видела настолько смешного фильма, хотя чувство стыда за создателей местами накатывает. Это такой апофигей клипового сознания первокурсника, заснувшего на лекции про английского классика после употребления веселых веществ. Количество временных и фактологических натяжек таково, что ткань представленной теории треснула на самых неприличных местах. Оксфордианцам следует поймать авторов кина и избить их ногами. К сожалению, не могу привести примеров особой феерии, не проспойлерив, с позволения сказать, сюжет. Но всех спойлеров мира мало, чтобы испортить этот фильм.

И нет, я не шекспировед и не стратфордианец ни разу, да и с историей у меня плоховато. Но бывает, как оказалось, хуже.

17. "Буря" (2011)

И еще одно странное кино. Во-первых, зовите Навального, бюджет (20 миллионов!) явно куда-то утек. Во-вторых, для шекспировской сказки тут явно не хватает волшебности. В-третьих - смена пола Просперо ну никак не оправдана. В-четвертых - очень недостает динамичности и, что самое странное, актерской игры.

В общем, провал "Бури" в прокате закономерен. Это длинный, взрывающийся изредка нечеловеческой красотой фильм о том, как группа помятых и несимпатичных людей слоняется по тропическому острову, временами останавливаясь, чтобы сыграть сценку из Шекспира. Характеры не оживают, волшебства нет, Проспера изнывает от пофигизма, и единственное, что прочитывается явно - это ее старческая страсть к Ариэлю.

Но. Есть целых два персонажа, которые фильм буквально вытягивают. Это, конечно, Ариэль и Калибан. Ариэль чудесен настолько, что страсть не только Просперы, но и режиссерши к его жопе выглядит простительной. Правда, спецэффектов ему недодали, хотя, казалось бы, так можно было развернуться... Но все равно - Ариэль, крушащий корабль - это один из лучших моментов не только этого фильма, но и вообще, возможно, всего кино 2011 года.





Калибан символизирует тупую ярость угнетенных афронегров всего мира. Символизирует настолько отчаянно, что даже танцует под тамтамы и, по-моему, пытается читать рэп. Все как в книге - зверушку, угнетаемую Просперой, жаль, но Калибан так туп и агрессивен, что по-человечески с ним никак... Европа, обрати внимание на сходство: Проспера женщина и ты - женщина, она белая и ты - белая, Калибан очень любит молиться и...

Ах, как неполиткорректно.



18. "Охотники на троллей"

Ну наконец-то адекватный, ничуть не стесняющийся своей природы трэш. Группа молодежи мотается по Норвегии, снимая подвиги дядьки в шляпе, охотника на троллей. Тролли огромны, тупы, носаты и жуют покрышки. Остро реагируют на христиан. Правительство неумело скрывает троллей линиями электропередач и подставными медведями. Но угрюмый дядька в шляпе решил предать все гласности, мстя за отсутствие медстраховки и молока за вредность.

Способы охоты на троллей и нюансы их дикой жизни доставляют отдельно. И только думаешь, что дальше уже некуда, как авторы догоняют и добавляют.

Но вообще это не комедия. Это "Ведьма из Блэр", но с троллями и слегка бухая.



19. "Джон Картер"

Очень понравилось, хотя я, наверное, пристрастна в оценках. В детстве мне ужасно нравились книги Берроуза, которые какой-то нехороший человек приволок мне в подарок. Я совершенно не помню сюжет, только какие-то обрывки и некоторых героев, но вот саму атмосферу яркого, презирающего всякую логику и патологически жизнеутверждающего сна помню хорошо. И фильм отлично передает этот дух победоносного эскапизма, когда человек, у которого все в жизни плохо и скучно, вдруг оказывается на Марсе, и там, среди разноцветных уродов и полуголых гуманоидных красавиц, становится легендарным героем. Фильм, правда, пытался пропихнуть под этим предлогом всякие глобальности и заговоры, а в книгах просто были приключения ради приключений, фантазия ради фантазии, объяснениями автор себя не утруждал, а инопланетяне становились все разноцветнее. В общем, это олдскул, праздник оптимизма и абсолютной безопасности для центральных персонажей - с ними не может произойти ничего плохого, только увлекательное. Такого, невзирая на наивность, сейчас очень не хватает.



20. "Геймер"

Идеальное пособие по тому, как можно взять проверенную идею, известных актеров, красивые спецэффекты, хорошую операторскую работу - и просрать, все просрать, как те полимеры.

Сначала смешно, потом невразумительно, но потом зато опять смешно, и даже танцующий и поющий Декстер по фамилии Касл - это еще не самое смешное, что есть в этом фильме.

21. "Судья Дредд" 2012

Этот фильм полгода, а то и больше, лежал у меня на диске, потому что я еще помню адскую трэшатину со Сталлоне. Так вот - про адскую трэшатину можно забыть. Новый фильм со старым не имеет ничего общего, и он прекрасен. 100 минут кровавого месива, оружейного порно и бронированного добра. Все практически идеально, ничего лишнего, экшена столько, что вы будете жалеть, когда эти 100 минут закончатся, а закончатся они возмутительно быстро. Если вы джва года ждали всегда мечтали запихнуть в клаустрофобические антиутопии 90-х новейшие спецэффекты и соскучились по настоящим героям, которые на х%ю вертели это ваше "моар дарк, моар реалистик" и моральные страдания - вам сюда.

Слоган: "Стальные яйца. Ох%енная каска".

 

22. "Петля времени"

Вот даже не знаю, с чего начать, поэтому начну с главного: фильм отвратный. Затянутый, нудный, с невнятными героями, невыносимо скучный и пафосный. Вот как можно было после "12 обезьян" снять с тем же Уиллисом и про то же самое такую дрянь? Нет, дорогие сценаристы, сюжет сам не склеится, особенно с таким режиссером и такими актерами.

Фу такое снимать. Фу и стыдно.



23. "Тайна перевала Дятлова"

Да! Я смогла. Я осилила. Хоть и после длительной моральной подготовки.

Начало было многообещающим: просящие топора американские студенты, русский плацкарт, по которому разносит чай проводница с внешностью и манерами смотрительницы Эрмитажа, мелкие поцыки, танцующие рэпчик на льду, прекрасный фейковый репортаж "России-24", писающая на закопанную в снегу машину собачка... Можно было бы снять прелестную ироничную трэшатину со всеми дятловерсиями сразу (ведь пытались, пытались), но не хватило ума, таланта и той же иронии.

В итоге мы имеем нуднейшее мокьюментари про Дум в скале, Страшную Советскую Лабораторию, телепортирующихся манси и мутировавших советских алкоголиков загадошных зомби примерно такого вида (вылитый):



В перерывах можно насладиться выдающимися диалогами группы просящих топора студентов. И да, самый финал был забавен, но на кой черт нужен забавный финал, если слили весь фильм?

запись создана: 01.02.2011 в 20:37

@темы: кино, трактат

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Практикуюсь в сочинении пирожков

Раз уж и сюда они добрались, а одна моя литературная знакомая утверждает, что видела и осязала настоящий бумажный сборник с ними.

Старое

вновь муза автору явилась
и подбивала на лиризм
слабительным кормила с ложки
лечила творческий запор

фик сочиняла дева томно
про то как он в него вошел
а где то терпеливо ждали
уроки ужин мама сон

оставьте путина в покое
он добрый милый без морщин
ночами вертится в постели
все думает а как народ

у вас картинок нет с котами
я вас мгновенно раскусил
вы сударь котоненавистник
зачем живете вы вообще

да вся еда совсем сырая
вот вот с тарелки убежит
ты в этом виноват конечно
зачем орал когда уже

любезный вегетарианец
я понимаю ваш посыл
но вы так пишете о мясе
будто не любите его

я о высоком думал смутно
провидел мутно жизни смысл
но будни снова накатили
преступность цены колбаса

вновь от василия по снегу
уходит в ночь его жена
василий в пароксизме страсти
опять стонал олег олег

настена выложила фото
в бикини с кошкой у ковра
сбежались тут же анонимы
и все кричат еще еще

я александру дал по морде
чтоб он не вел себя как чмо
и вроде как и неудобно
а вроде как и от души

олег наталье при разводе
оставил дом детей и джип
но в блогах всех ее расфрендил
и из вконтакта удалил

скажу тебе я по секрету
что невзирая на размер
костюм зарплату перспективы
ты всеобъемлюще не тот

соседку нашу бабу зою
насильник в лифте подстерег
лишь поутру отряд омона
отбил у бабки наглеца

познать прекрасное решил я
но на контакт оно не шло
визжало билось материлось
орало уходи маньяк

нашел я идеал супруги
кричал борис и танцевал
не пилит кормит в игры рубит
правда за сорок и мужик

увы я вас так и не понял
да и не очень то хотел
и я вообще иврит не знаю
о чем же спорим мы три дня

закончив мира сотворенье
бог комментарии закрыл
и если вам есть что добавить
то вас не спрашивал никто

напрасно водолаз василий
стал пьесу горького читать
там невзирая на названье
ни слова про подводный мир

с утра иван нашел смысл жизни
разгладил изучил помыл
паяльником чуть чуть подправил
и положил обратно в шкаф

родители вы виноваты
что сын ваш холост и уныл
назвавши чадо жирославом

о чем вы думали вобще

 

оксана груди накачала

купила туфли и айфон

собачкой чертит пентаграмму

и ждет когда придет гламур

 

олег простой российский парень

и все простое любит он

поэтому зажив отдельно

олег завел себе амёб

 

запись создана: 27.01.2012 в 23:56

@темы: плакаль, что это было?, sic!, тюль - материя тонкая, творим помаленьку, красота

---

Пока уж что есть

Тётка

Ранним холодным утром свободный художник Алексей фотографировал спящий пока город с гулко гремящей под ногами крыши старого дома. Вид с крыши открывался прекрасный, хоть в доме и было всего семь этажей. Во все стороны разбегались нежно-желтые, сдержанно-зеленые и благородно-серые здания с грустными окнами, из той породы, от вида которой у городских романтиков сердце сладко закипает, как топленое масло, по старинке приготовляемое любимой бабушкой в фамильной кастрюле. Над домами ярчал персиковый рассвет, и лаконичные внутренние дворики, предназначенные исключительно для выгуливания по кругу собак и детей, постепенно светлели.
Утро было воскресное, и безлюдье дворов и извилистых улочек фотографу очень нравилось. Как будто вечно прибывающая толпа, от которой мучительно распухает город, вдруг вымерла, оставив старые дома спокойно наслаждаться заслуженным отдыхом. Поэтому Алексей немного разозлился, когда очередной кадр ему испортила неизвестно откуда возникшая на тротуаре тетка в ощипанном пальтишке и шляпке «горшком». Тетка брела по улице, медленно переступая маленькими ножками, и несла большую бесформенную сумку. Алексей отвел объектив в сторону и сделал еще несколько снимков, сосредоточившись на деревце, опрометчиво угнездившемся на чьем-то полуразрушенном балконе. Потом запоздало понял, что старомодный теткин облик очень гармонично сочетается со всеми этими домами и крышами, потому что сама она тоже как будто вынырнула из прошлого, все еще тихо бурлящего здесь, под асфальтом, фундаментами и крутобокими автомобилями. Но на прежнем месте ее фигурку он уже не нашел.
Во второй раз тетка появилась совершенно с другой стороны, из удивленно распахнутой арки дома напротив. Алексей прицелился и несколько раз сфотографировал ее. Тетка как будто позировала – стояла, опустив голову и держа в руке свою совершенно рыночную сумищу. Решив, что случайной модели уделено достаточно внимания, Алексей тут же забыл про нее и переключился на другие объекты.
Если бы Алексей читал больше книг, он, возможно, и усвоил бы откуда-нибудь сведения о здешних местах: что был тут в разные времена полный набор, и болото с огоньками и воем, где пропадали в тумане люди и рогатый скот, и храм, разрушенный вместе с легендами о вмурованных в стены монашках, и перекопанное строителями светлого будущего старорежимное кладбище, и дом для серых партийных людей, исчезавших в пасти родной организации по какой-то крайне запутанной схеме. И кости неизвестно чьи тут находили в разное время на чердаках и в подвалах, и знаменитый городской маньяк, прославившийся лет 40 назад нападениями исключительно на миниатюрных брюнеток с химзавивкой, охотился именно в этих дворах, и по сей день тут регулярно терялись то дети, то старушки. Но Алексей был из тех всесторонне легких и почему-то некрасивых мальчиков, которые читают преимущественно блоги и форумы, а потом поражают собеседников твердостью и причудливостью непонятно по каким верхам нахватанного представления о мире, истории и человечестве в целом.
Но даже если бы он и знал, что перед ним доверчиво распласталось не сердце города (а он так и хотел назвать эту серию фотографий – «Сердце города», абсолютно серьезно), а скорее многочисленные кольца его кишечника, в которых и по сей день булькает что-то нехорошее – это знание все равно не согнало бы Алексея с крыши, потому что был он, как и положено молодому фотографу, скептик, оптимист и поклонник здоровых восточных практик.
Снимки получались один другого лучше, и Алексей уже видел восторженные комментарии под ними в своем блоге. Солнце показало из-за крыш самый краешек. Скоро из подъездов начнут вываливаться дети, бабки, собачники и прочие ранние центральные жители. Алексей навел объектив на ближайший подъезд с высокими, музейного вида дверями, чтобы запечатлеть их еще девственно замкнутыми.
На крыльце подъезда стояла все та же тетка. Было совершенно непонятно, как она так быстро перемещается, и раздосадованный Алексей даже заподозрил, что она лезет в кадр намеренно. Он увеличил назойливую тетку, чтобы разглядеть повнимательнее, и тут она подняла голову и сама посмотрела на него сквозь чувствительную воронку объектива. Алексей чуть не поскользнулся на твердом ребрышке кровельного шва, потому что лицо у тетки оказалось слишком уж... неожиданное. Больше всего оно напоминало античную трагическую маску – из того дуэта, который раньше изображали на изданиях классики. Алексей, всегда предпочитавший буквам картинки, эти маски помнил. Белая кожа, уголки рта книзу, и самое главное – глаза, в которых, как в лужицах смолы, застыла тоска, злая печаль Медузы Горгоны, удивляющейся, почему все вокруг еще не превратилось в камень. Да, именно такой эту Медузу всегда и рисовали – бледной, черноволосой, с угольками тоскующих яростных глаз, в которых нет больше ничего, ни разума, ни понимания.
И над всем этим – шляпка «горшком», как у доживающей свои дни в кокетливом безумии старушки. И под всем этим – слежавшийся воротничок пальто, на который спускались тусклые черные локоны, точь-в-точь как у тех, кого выслеживал здесь когда-то привередливый маньяк.
И эта сумка набитая, с какими-то разводами, что она в ней несет, овощи, что ли. Такие тетки – всегда добытчицы, встают пораньше, едут подальше, чтобы притащить капустки, молочка, картошечки посвежее и подешевле. Только почему у нее вместо довольной теткинской морды, на которой все кругло и пусто – лицо той Медузы, которая носила глухо рычащее, предупреждающее имя Горгона...
Не то чтобы Алексей все это прочувствовал и осмыслил, но благостное, зеркально-гладкое настроение его нарушилось, словно кто-то камень бросил, и он даже вспомнил, что в детстве боялся высоты и закатил маме истерику, выйдя в первый раз на балкон у дяди, жившего на десятом этаже. Поэтому Алексей решил, что сделает еще пару кадров, а потом слезет отсюда и первым делом, пожалуй, позавтракает, выпьет кофе, чтобы развеять это неприятное марево, явно возникшее от голода, недосыпа и полного одиночества на холодной крыше. А тетка тем временем пропала – ушла, может быть, в подъезд.
Алексей сделал пару кадров, еще пару, потом совсем увлекся, и вдобавок где-то неподалеку успокоительно зашуршал метлой невидимый дворник. И на нечто темное, мелькнувшее в поле бокового зрения, когда он оторвался на несколько мгновений от фотоаппарата, Алексей внимания уже не обратил.
Когда он снова приник к видоискателю, на него пристально смотрела тетка, стоявшая внизу, под домом. Алексей подтянул ее поближе жадным щупом объектива, разглядел сжатые в нитку губы, неподвижно тлеющие глаза и вдруг почувствовал, как отливает от лица кровь. Тетка была красивая, невероятно красивая, и как он сразу не заметил: эта нездешняя, снежная кожа, впалые щеки, затянутая пояском талия, тонкая, как у актрис, оставшихся только на кинопленке. Алексей торопливо защелкал словно примерзшим к влажным пальцам фотоаппаратом, сердясь на то, что ближе уже не получится, проклятое расстояние, вот бы еще крупнее, чтобы видно было и каждую трещинку на губах, и чуть расширенные от злой печали ноздри, и древние глаза. Все в них меркло и тонуло без единого пузырька.
Вот бы только ее и снимать, восторженно думал он, в пальто, в кружевах, черной, белой, голой, всегда, до самой... до самой... И тут Алексей понял, что в ее сумке с бурыми разводами твердо круглится не капуста, совсем не капуста.
Тетка неторопливо подняла тонкую руку и поманила его к себе.
«Мама», - сказал Алексей и шагнул с крыши ей навстречу.

@темы: книги, sic!, трактат, страшилка!

---

Организационное

Эээээй!

 

Водит во тьме факелом, разгоняя летучих мышей, пауков, гремлинов и писательниц жанра "фэнтези".
Короче так. Ежели тут кто-то сохранился (не иначе как вечная мерзлота помогла) - сообщаю, что тут у меня будут только страшилки и слюнявые обзорчики "Доктора Кто" (если Моффат таки снимет что-нибудь достойное). Если изъявите желание - будут не только страшилки, но и иные текстики. Если текстиков долго нет (вот как сейчас) - автор в творческой коме (вот как сейчас)/в запое/катается на лыжах/купается в море/спасает пингвинов/продолжайте если не надоест.
Ну и остается еще один вариант - мозг у меня перемкнет в другую сторону, я вернусь сюда со страшной силой и вы натрете мозоли, пролистывая всю написанную мною херню.
Изъявлять желание по поводу контента нашего медиаресурса (текстиков в днявочке) можно прямо тута. А, и если тута будет тишина - я закрою этот склеп с миром, ибо нехрен приличному человеку иметь столько бложиков.
Всем превед.

@темы: здрасьте вам

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра